Как же сложно бывает, оказывается, придумать первую фразу для знакомства с понравившейся тебе девушкой. Такую, чтобы и банальная не была, и не пошлая, да ещё, кроме прочего, отражала твой глубокий внутренний мир. Именно такие мысли крутились у меня в голове, когда я рассматривал соседку по очереди, стоящую передо мною.
Невысокая и стройная, со светло-рыжими волосами, которые непокорными прядками выбивались из под её синей вязанной шапочки, в тёмно-синем пуховике почти до пола, изгибы которого намекали на аппетитную фигурку скрывающуюся под ним. А ещё румянец на щеках, оставшийся после прогулки по улице, небольшой слегка курносый носик и большие глаза необычного почти зелёного цвета. Цвет глаз я разглядел, когда зашёл в магазин и она мазнула по мне совершенно равнодушным взглядом. Зато где-то глубоко во мне внезапно родилась уверенность, что мне совершенно необходимо познакомиться с обладательницей таких необычных глаз.
Но почему-то в голову не приходило ни одной сколь-нибудь стоящей фразы, а время, отпущенное на знакомство, убегало. Сложив купленные продукты в пакет, понравившаяся мне девушка, не торопясь, вышла. А я проводил её взглядом, в который раз обругал себя за нерешительность, и повернулся к продавцу.
— Кать, дай пачку «Винстона» синего, — магазин находился в пятидесяти метрах от моего дома, бывал я там не по одному разу на дню, поэтому благополучно успел познакомиться со всеми продавцами до такой степени, что мог даже рассчитывать на небольшой кредит при материальных затруднениях.
— Ещё что-нибудь? – Катя бросила на прилавок бело-синей прямоугольник и, не дождавшись моего ответа, воскликнула. – Вот же растяпа!
— С какого ещё? – Привычно набычился я.
— Да не ты. Та фифочка, что перед тобой была. Вон она, масло забыла. – Около кассы и вправду сиротливо лежал пакет, из которого проглядывало его бледно-жёлтое содержимое.
Это был шанс. Не надо было выдумывать никаких фраз для начала разговора, надо было просто догнать ту девушку и отдать ей забытую покупку.
— Катюш, не волнуйся я сейчас её догоню и в целости всё передам. Тебе повезло, у меня сегодня лимит на одно доброе дело пока не исчерпан. А если повезёт и удастся познакомится – с меня шоколадка!
— Беги давай, — не долго думая, продавщица протянула мне свёрток, — пикапщик, блин.
— Пикапер! – прокричал я, закрывая дверь.
Выскочив из магазина, я с огромным облегчением заметил под соседним фонарём знакомую фигурку. Наплевав на гололёд, я сразу перешёл на бег. Незнакомка, услышав сзади шаги, нервно оглянулась и встретилась со мною взглядом.
— Девушка, извиняюсь, если испугал, но вы масло в магазине забыли. – Протягивая пакет, проговорил я, — вот, торопился вернуть, пока вы не скрылись где-то среди снегов.
— Ой, что правда? Спасибо большое! – Она взяла пакет и открыто улыбнулась.
— А можно, вместо благодарности, задать вам один вопрос? Только он будет очень личным, поэтому можно на него не отвечать.
— Ну, попробуйте… — протянула незнакомка, и в её глазах на секунду сверкнули искорки ехидства.
— Скажите, а у вас в роду колдуний не было? – Это не была домашняя заготовка, вопрос появился в моей голове только что и сразу же сорвался с языка.
— Я даже не знаю… — протянула она задумчиво, — а почему вы этим интересуетесь?
— Ну, во-первых, у вас зелёные глаза. Я, честно говоря, первый раз вижу девушку с зелёными глазами.
— Неужели даже в темноте заметно? – удивлённо перебила меня рыжая незнакомка
— Нет, в темноте не заметно, я в магазине рассмотрел. Но цвет – не главное. Они меня каким-то странным образом загипнотизировали, я знал, что должен с вами познакомится, но не мог рта открыть… — и я рассказал всю историю своих переживаний.
Щёки сразу же начали покрываться краской от смущения, и я мысленно благодарил март за мороз, стоящий на улице, и темноту. Одинокий фонарь с вечерней мглой не справлялся, и света, как я надеялся, не хватит, чтобы собеседница разглядела на лице следы моей робости.
— … И я задал вопрос про колдунью, хотя хотел спросить, как вас зовут. – закончил я рассказ.
— Марина меня зовут, — сказала девушка и рассмеялась. Но в этом смехе не было не капли надменности. И тут я окончательно осознал, что сделаю что угодно, чтобы вновь услышать этот смех. – И давай уже на ты…
— А меня Витя зовут, но можно любым производным от этого имени. Да и вообще, как угодно! – Ощущение дикой радости переполняло меня и рвалось наружу. – Марин, а можно тебя проводить? Я не знаю, куда ты идёшь, но уверен, что нам по пути. А ещё я знаю, что такие красивые девушки не должны носить такие тяжёлые пакеты.
И мы шли по заснеженному городу и разговаривали. Я слушал её голос, и меня не покидало ощущение того, что мне просто снится хороший сон. И даже ветер, который швырял в лицо горсти колючих снежинок, радовал, ведь он доказывал, что всё, что происходит – реальность.
По дороге выяснилось, что Марина – студентка четвёртого курса мединститута, живёт в Казани, но иногда приезжает в наш городок, чтобы навестить бабушку. Подруг у неё здесь не было, поэтому вечерами она сидела дома, помогала бабушке по хозяйству или читала книги. Вот только сегодня бабушка затеяла пироги, поэтому пришлось срочно бежать в магазин, где мы и встретились.
Незаметно мы дошли до подъезда, в котором жила её бабушка. Марина аккуратно вытащила свой пакет у меня из руки и тихо сказала, смотря в глаза:
— Ну, ладно, я пойду. Рада была познакомиться.
— А мы ещё встретимся? – так же тихо спросил я. От переполнявшей меня только что радости не осталось и следа, настроение резко испортилось , откуда-то подступила тоска, которая появляется, когда понимаешь, что теряешь что-то важное, а сделать ничего не можешь.
— Наверное… — Проговорила моя недавняя спутница и развернувшись подошла к подъезду.
— Кстати, ничего не забыл? – спросила она, иронично глядя на меня, когда дверь уже была открыта. – Как ты, интересно, собираешься увидеться, если даже мой телефончик не спросил?
Ту весну я почти не помню. Марина приезжала раз в две недели, а дни между её приездами слились в одну блёклую картинку. Как будто смотришь фильм про себя, где по извращённой задумке режиссёра оставили цветным лишь каждый четырнадцатый кадр, оставив остальным лишь разные оттенки серого. Яркие вспышки на сплошном сером фоне. Я радовался каждой ночи, потому что она приближала меня к встрече. Чуть было не завёл себе календарик, чтобы как солдат-срочник протыкать на нём дни иголкой. Я ждал встреч, как менеджер среднего звена ждёт пятницы, чтобы накидаться где-нибудь в баре до беспамятства дрянным виски. Или скорее, как героиновый торчок, который ещё не в системе и верит, что у него всё под контролем, ждёт того дня, когда можно будет разрешить себе ширнуться. Вот только моим наркотиком была Марина.
Мы обменивались сотнями СМСок в неделю. Память телефона и симки давно переполнилась сообщениями одного-единственного абонента, но каждое удаление любой из них становилось для меня маленькой трагедией.
Я с нетерпением ждал лета, когда закончится сессия и дорогая мне девушка сможет приехать погостить дольше, чем на один вечер. Но был счастлив от каждой встречи. Я встречал Марину с автобуса и ждал у подъезда, пока она поговорит с бабушкой и выйдет гулять. А потом, в зависимости от погоды, шли либо в какую-нибудь кафешку, либо просто гуляли по городу. Мы дурачились, не задумываясь, что подумают про нас окружающие. Когда она была рядом, мой мир смыкался вокруг нас и был наполнен ощущением незамутнённого ничем счастья. Как-то в одну из таких встреч совершенно естественно получился наш первый поцелуй. Была тёплая ночь конца апреля, мы сидели на берегу Волги на бревне, вынесенном на пляж половодьем, пили прямо из бутылки красное вино и смотрели на текущую мимо воду. С её губ по подбородку покатилась рубиновая, в свете начинающегося рассвета, капля, и я склонился, чтобы подхватить беглянку языком. Потом наши губы встретились… И даже сейчас, если попросить представить меня слово «счастье», в моей голове всплывают эти ощущения: полумгла зарождающегося рассвета, шум текущей воды и губы любимой девушки со вкусом красного вина.
Про будущее я не думал. Просто гнал от себя эти мысли, когда они всё настойчивее лезли в голову. Нашего будущего просто не было. Кто я был такой? Вчерашний выпускник технического ВУЗа, перебивающийся периодическими заработками и ищущий уже год куда бы приткнутся более-менее по специальности. И она – врач-педиатр через несколько лет. С родителями, которые в состоянии оплачивать ей учёбу. И даже её красный телефон-раскладушка тянул на большую сумму, чем выходило у меня в самый удачный месяц. Поэтому я просто наслаждался теми моментами, когда она была рядом, запрещая себе мечтать о чём-то большем.
В квартире, несмотря на то, что все окна были нараспашку, было накурено. На столе стояла ополовиненная бутылка водки, а под столом аккуратно стояли её опорожнённые сородичи. В остатках немудрёной закуски кое-где уже торчали окурки, не донесённые до переполненной пепельницы. Негромко ныл Миша Круг из динамиков стоящего на подоконнике магнитофона. А напротив меня, сидел и говорил, заглушая музыку, виновник торжества – Сашка Парамон. Его освобождение из мест не столь отдалённых мы и отмечали. Кроме меня был ещё хозяин квартиры Миша Сайгон, бритый налысо крепыш с перебитым носом и поломанными борцовскими ушами, глядя на которого сложно было поверить, что в свои двадцать пять он вполне респектабельный бизнесмен по меркам нашего городка. Как-никак совладелец салона игровых автоматов и ломбарда при нём. Он-то и спонсировал наше мероприятие. Сейчас он развалился в кресле и с интересом слушал истории Парамона, о его нелёгкой жизни «в хате на перекрёстке дорог». Лёха Кот, высокий, худой, со сплющенным носом, по которому легко опознаётся боксёр, положив на колени книгу, а сверху на книгу свою ладонь, тыкал кухонным ножиком между пальцами, всё увеличивая темп, даже не пытаясь делать вид, что ему рассказ интересен. Он сам всего как полгода дышал воздухом свободы и к рассказам «из-за решки» был равнодушен. Я, как обычно этой весной, сидел уткнувшись в телефон и писал СМСку Марине.
— Ээ, Витян! – Подняв глаза, я наткнулся на осоловелый взгляд Парамона. – Ты запарил уже со своим телефоном, не рад чтоль, что братуха от хозяина вернулся?
— Да хорош, Сань! – Меланхолично откликнулся из кресла хозяин квартиры. – Тёлке стопудово какой-нибудь поэму строчит. У него ж талант по таким вещам. Хошь прикол? Я тут, короче, Натахе днюху отмечал, ну там браслетик рыжий само-собой, но надо было ещё что-то для романтической атмосферы. Ну он мне и говорит, давай, мол, я тебе стих смастрячу, а ты его выдашь за свой и на открытке напишешь. Поэму целую накатал, короче, в полчаса. Ну, обмыли это всё как положено, а на следующее утро я дома просыпаюсь — ни открытки, ни фуя. Я тогда браслетик в его бумажку заворачиваю и вручаю. Так ей эта цацка даже не интересна была, стих читает, а у самой аж слёзы. Обломал, конечно, сказал, что Витян писал для меня.
— Стихи это хорошо! – Согласно кивнул Парамон. – Можно с бабёнкой на воле списаться и гнать ей романтику вагонами. А чо, ништяк, ты ей рифму, она тебе дачку. О! Кстати, насчёт баб. Может до кабака какого двинем, попробуем подснять кого-нибудь? А то организм по женскому обществу истосковался.
— Да ну, на хрен, нормально сидим, — не поддержал предложение Сайгон, — счас я звякну сутеру знакомому казанскому, привезут тебе тёлок через полчасика. Нормальных. Они эту хату хорошо знают. Брезгливых нет? Значит двух хватит! – И довольно заржал, доставая телефон.
Звонок в дверь раздался через несколько минут после того, как от Марины пришло СМС, о том, что она ложится спать и мечтает, чтобы ей приснился во сне её Ёжик. Я катал в руке телефон, думая, как бы ответить, а из прихожей зашли две вызванные Сайгоном представительницы древнейшей профессии. В воздухе, перебивая табачный дым, сразу приторно запахло какой-то женской туалетной водой.
— Ну что, девушки, прошу к столу! – хозяин сильно хлопнул обеих по попкам, обтянутым миниюбками. – Я бы как истинный джентльмен предложил дамам спирта, но к сожалению только водка.
Раздался женский смех. До боли знакомый. Боясь поверить своим ушам, я поднял глаза и увидел зелёные глаза, под чёлкой рыжих волос. С незнакомой яркой раскраской, но те самые, за которыми я когда-то бежал из магазина. Комната закружилась, как будто только что я пропустил хороший прямой в челюсть. Но если действия на ринге на такой случай были рефлекторными – прижаться к канатам и уйти в глухую оборону, то сейчас я не видел канатов, да и как поставить блок не представлял.
— Пойду-ка на балкон, воздухом подышу, а то хоть топор вешай. – Старательно делая равнодушный вид, я вылез из кресла .
Следом за мной на воздух вывалился Парамон. Виновато зыркнув на меня он проговорил понизив тон:
— Слышь, Витян! А как проституток этих разводить-то надо. Может скажу что не то, а они не дадут!
— Сань, не гони! Их Миша купил, они наши вещи. Ты, когда у себя на крытой лысого под одеялом гонял, с кулаком как договаривался? Вот и считай, что это тот же кулак, только большой и одушевлённый.
— О, ништяк! – воодушевлённо пробормотал Парамон. – А ничо так, да, тёлки? Эта рыжая особенно!
— Обычные. И рыжих я как-то не очень люблю. — Даже в неровном свете, просачивающимся на балкон из комнаты, было заметно, как побелели костяшки на правой руке, которой я схватился за перила.
— Ну ладно, пошёл я тогда…
— Ага, давай, удачи! Кстати, Сань, мне отъехать надо сейчас будет. Сегодня вряд ли появлюсь.
— Смотри, как знаешь. – Парамону явно не терпелось испытать мою систему в действии. Через стёкла я видел, как он подходит к Марине и та уходит с ним в соседнюю комнату.
Телефон с недописанным сообщением так и лежал в ладони. Оранжевый экран «Сименса» расплывался перед глазами, поэтому, пока удалялись все СМСки, а следом за ним и телефонный номер с подписью «Любимая», приходилось часто-часто моргать.
С тех пор я Марину ни разу не встретил. Она ещё позвонила пару раз на мобильный. Я, глядя на такие родные девять цифр входящего вызова, не брал трубку. Просто боялся, что поддамся чарам её голоса и, выслушав историю Сонечки Мармеладовой на новый лад, найду в себе силы простить и забыть. И вино красное с тех пор не пью, ведь даже от одного его запаха начинает болеть старый шрам спрятанный глубоко на сердце, напоминая о той, оставшейся далеко в прошлом, капельке рубинового цвета, катящейся по подбородку.
Источник: ЯП © витян
